Глава I

Материалы / Записки рыболова и странника / Без лодки, друзей и собаки / Глава I

Страница 4

Примериваю рюкзак. Он оказывается куда тяжелее, чем ожидалось. Бодрясь, шагаю по комнате. Вид у меня что надо, мужественно-нежный: белые кеды, сиреневые джинсы, рубашка, густо усыпанная цветами ромашки.

Трубно ревя, сынишка мертвой хваткой цепляется за штанину: ему захотелось составить компанию в походе. Я тоже готов пустить слезу.

Дымит и плавится асфальт. Жарюка несусветная. Как раз самое время отправляться в дорогу. У железнодорожного вокзала из автобуса вываливаемся втроем: с одной стороны меня поддерживает, не позволяя упасть, жена, с другой надежно пристроился сынишка: его пока так и не удалось отцепить от штанины.

Отсюда начинается мой железнодорожный путь до Новохоперска.

— Поезд сто тридцать первый (мой!) опаздывает на пять часов, — авторитетным микрофонным голосом сообщает справочная вокзала.

Не беда, спешить некуда: у меня нет горящей путевки, вообще никакой нет, а впереди — месяц отпуска.

Совсем рядом — городской пляж. Идем купаться. Через час мимо пляжа с лихим разбойным посвистом проносится сто тридцать первый. Поминаю тихим добрым словом справочную и очень завидую тому хмурому гражданину, который не поверил справочной и остался стеречь очередь.

Но еще есть сто одиннадцатый. Он тоже, говорят всезнающие железнодорожники, опаздывает на пять часов. Теперь мы и другие поумневшие пассажиры не отходим от кассы ни на шаг. Поскольку пассажир стал бдительнее, сто одиннадцатый не спешит. Но задержаться на целую вечность он не может — через шесть часов выдают билеты.

— Поезд сто одиннадцатый прибудет на третий путь, — вещает справочная.

— Когда?

— Скоро.

Бежим, штурмуя переходный мост, на третий путь. Построившись цепью, вытягиваем шеи: вот-вот из-за поворота вроде бы должен показаться сто одиннадцатый. Проходит час, другой… Стемнело. Пассажиры осваивают третий путь, располагаясь на узлах, чемоданах и портфелях. Среди нас находится один памятливый, который клятвенно заверяет, что ничего подобного за всю свою жизнь не видел. Наперебой ругая справочную и заблудившийся сто одиннадцатый, проникаемся друг к другу самыми теплыми чувствами.

Наша семья притулилась у фонарного столба. Сверху, ослепленным светом «кобры», парашютируют на нас большие черные жуки. Нами мирно, без лишнего шума, питаются комары. Прислонившись к рюкзаку, сладко посапывает сынишка. Тихонько освобождаю штанину. Всем ожиданиям в этом прекраснейшем из миров приходит конец — появляется и сто одиннадцатый.